Спасла тысячи жизней, живет с осколком в голове и мечтает встретить 100-летие. Ветеран Зинаида Судакова – в Книге славы Гродненщины
Имя 99-летней гродненки Зинаиды Судаковой внесли в Книгу славы Гродненской области. Ветеран прошла всю войну. Освобождала Гродно, дошла до Берлина, спасла тысячи жизней. Она до сих пор живет с осколком в голове и мечтает встретить свое 100-летие.
Однажды у дома Зинаиды Судаковой я напросился к ней на интервью. Диктофон сохранил эту запись, ее искренний рассказ, который прерывался слезами. Более драматического диалога не помню. Сегодня, в День 80-летия освобождения Беларуси, – это уникальный документ времени от живого свидетеля, помнящего, как все было в июле 1944 года в боях за Гродно, какой ценой досталась всем нам Великая Победа.
Хорошо стреляла и спасала раненых
– Зинаида Тимофеевна, расскажите, где Вы родились и жили и как попали на фронт? Какими фронтовыми дорогами прошли?
– Я уроженка города Рязани. Росла в большой многодетной семье, трудилась в колхозе. Моя сестра работала в типографии, и когда мне исполнилось 17 с половиной лет, меня тоже постаралась туда устроить – пайка не давали, очень тяжело было с продовольствием. Уже шел третий год войны. Немец подходил к нашему городу – оставалось 18 километров. Меня предложили отправить машиной на Урал – типографию не хотели оставлять немцам. Но я решила пойти по комсомольской путевке на фронт. Это было в апреле 1943 года.
Пошла в воинскую часть, которая готовилась выезжать на фронт. Умоляла командира взять с собой, а он мне говорил: «Ты же еще такая юная, нельзя таких брать». Я ему отвечаю: «Я все знаю: и как с оружием обращаться, и как перевязки делать». Во время учебы в техникуме нас обучали военному делу – винтовку могла разобрать и собрать запросто. И стреляла хорошо. Когда сдавали экзамены по стрельбе, у меня всегда были пятерки. Решили проверить. Дали винтовку, сказали разобрать и собрать. Я все сделала и рассказала еще про навыки медсестры. Военный сказал: «Молодец, берем».
Со своей воинской частью – саперным батальоном, прошла суровыми военными дорогами. Освобождали Тулу, потом – на Смоленск, всю Беларусь прошли, дошли до самого Берлина.
Есть и страшные воспоминания. Под Бобруйском входили в одну партизанскую деревню и услышали громкие жуткие крики – горела подожженная отступающими фашистами сельская баня, в которую гитлеровцы перед бегством согнали и заперли местных жителей. До сих пор помню, как перевязывали обожженных людей. Там же под Бобруйском в одном из боев я была ранена от разрыва гранаты. Но лечиться санинструктору было некогда – людей не хватало. Подруги перевязали, немного отошла и служила дальше. С осколком в голове до сих пор живу.
Город лежал в руинах
– Во время операции «Багратион» в составе 2-го Белорусского фронта Вы участвовали в освобождении Гродно. Каким Вас встретил Гродно, что помните?
– В Гродно я попала 16 июля 1944 года, хотя бои на подступах к нему начались еще 15 июля. Шли всю ночь. К утру выбили фашистов из центральной части города. Гродно был разрушен. Помню много старых разбитых строений, красный костел – Фару Витовта – в центре на углу Замковой и нынешней площади Советской с разбитой черепицей на крыше. Немцы там расстреливали евреев.
– А где размещался ваш медицинский пункт?
– Как раз за красным костелом, за его мощной стеной мы и разбили медицинскую палатку. Почему? Немцев из центральной части города уже выбили. Они отошли на другую сторону Немана, взорвали автомобильный мост и яростно сопротивлялись. Нынешняя Советская площадь вся простреливалась, лежала в руинах. Медпункт уже не вмещал раненых, и вскоре нам приказали перебраться в большой каменный дом неподалеку, помню адрес: Замковая, 5. Дома этого сейчас нет, на его месте сейчас Дворец текстильщиков. А тогда все полы на первом этаже были заполнены ранеными бойцами. И вот представьте: в нашем отделении шесть девчонок-медицинских сестер, онемевшими от усталости руками мы таскали на носилках, а чаще на брезенте тяжелых окровавленных солдат, офицеров и укладывали их на полу перед военврачом.
– Какую задачу выполнял ваш саперный батальон в Гродно?
– Автомобильный мост был взорван, а на другом высоком берегу, на горе, немцы заняли жесткую оборону. Не забуду подвиг группы разведчиков, которые успели перебежать на другой берег по железнодорожному мосту, но не знали, что мост заминирован. Гитлеровцы взорвали его. Разведчики оказались в западне и, отстреливаясь до последнего патрона, героически погибли.
Наша саперная часть должна была устроить переправу у старого моста в районе нынешнего пляжа на Немане – берег там более пологий. Под обстрелом с другого высокого берега понтоны тонули, лодки и плоты вместе с бойцами от разрывов уходили под воду. Неман был красным от крови. Весь день и следующий там шло сражение. Немцы ожесточенно обстреливали наш берег всеми видами оружия, били из пушек и зениток, и все попытки наладить переправу пресекали.
17 июля утром нам объявили, что в честь освобождения крепости Гродно от гитлеровцев (так было в приказе Сталина), вечером 16 июля в Москве в честь этой победы был дан салют 20 артиллерийскими залпами из 224 орудий. Фашисты же с другого высокого берега через реку еще несколько дней продолжали обстрелы по центру города…
Потом пришел приказ всему саперному батальону переехать и строить переправу на Немане в районе Гожи. Не успели навести понтонный мост, как появились вражеские самолеты и разбомбили его. И так продолжалось несколько раз – снова строили и снова бомбили. У нас и там было очень много раненых и погибших. Больно вспоминать и не хотелось бы. Но сегодняшняя молодежь должна знать, как мы освобождали Гродно и как тяжело досталась наша Победа. В Гоже мы, медики, занимали большой деревянный дом в центре деревни на горе, буквально рядом с местом боев на переправе на берегу Немана. Как и в Гродно, весь дом быстро заполнялся ранеными. Очень мало было медикаментов, не хватало бинтов, рвали свое белье и перевязывали. Это был настоящий конвейер – офицеры, рядовые солдаты, сержанты. Много погибло людей. Но саперы все же наладили переправу, по которой все наши части переправились на левый берег, с тыла с боями подошли к городу и выбили фашистов из занеманской части Гродно. Было это 24 июля.
«Никогда не забуду молодые, красивые, но мертвые лица»
– Вы бывали в этих местах в послевоенное время?
– В Гоже есть памятник-мемориал на братской могиле погибшим на переправе, в том числе и саперам из нашего батальона. А на месте дома в самом центре на горке, где мы спасали раненых, Теперь торговый центр. Я специально ездила туда, вспоминала со слезами…
– В Гродно, слышал, у Вас тоже есть особенное место…
– Там, где сейчас находится парк Жилибера, до войны тоже был парк – единственное место отдыха в городе, где собиралось много людей. Мне особенно запомнилось, когда мы освобождали Гродно, именно в то место на краю парка, где площадь, сносили мертвых солдат и опускали их в братскую могилу. Нас тоже однажды отправили туда помогать хоронить. Никогда не забуду эти молодые, красивые, но мертвые лица. Этим ребятам жить бы и жить. А мы их стаскивали на брезенте и хоронили… И когда я сегодня прихожу к памятнику и Вечному огню, у меня встают перед глазами эти убитые фашистами молодые парни… Памятник открыли 1 мая 1949 года. Я уже жила в Гродно и помню это. А в 1984 году здесь после реконструкции мемориала был зажжен Вечный огонь. Это для меня святое место.
– Где Вы встретили День Победы?
– После Гродно мы шли дальше – освобождали Белосток, Варшаву, Вену, строили переправы и мосты на малых и больших реках, теряли в боях товарищей. Со своим саперным батальоном 10 мая 1945-го подходили к Берлину, но он уже был повержен. И там была наша долгожданная Победа. Потом части была дана команда возвращаться обратно. Мы успели доехать до Гродно, остановились в полевом лагере в Озерах.
Это была радость и боль. Радость, что война закончилась, а боль – узнала, что мой брат погиб под Калининградом, в первом же бою во время штурма этого города-крепости. Он воевал в пехоте. А мы хотели с ним встретиться в Берлине…
«Хочу еще встретить свое 100-летие!»
– Как дальше сложилась ваша послевоенная судьба и почему остались жить в Гродно?
– В армии я встретила свою любовь – однополчанина, старшего лейтенанта Николая и вышла за него замуж. В Озерах мы с ним расписались. Он был ленинградец, все его родные погибли в блокаду, и мы решили с ним остаться жить в Гродно. Тем более на улицу Пролетарскую перевели нашу саперную часть, где я какое-то время еще служила младшим сержантом медслужбы. Муж возглавлял подсобное хозяйство, потом работал председателем колхоза.
После демобилизации стала работать на производстве. Помню, как по выходным всем городом выходили расчищать руины в центре. Там, где сейчас красавица Советская площадь, все здания были варварски разрушены – это было огромное поле руин и битого кирпича. На Бернардинском костеле была разбомблена большая башня с колоколом. Там, где сегодня драмтеатр, были руины еще одного храма. Был разбит женский монастырь, сожжен новый замок. И мы руками убирали эти тысячи кирпичей. Но тогда был особый подъем у всех. Люди были добрые, помогали друг другу во всем. Жили небогато после войны, но делились последним. И я свидетельница тому – мы возродили город, который стал жемчужиной Беларуси.
– Гродно стал для вас родным?
– Очень люблю Гродно. У меня здесь вся большая семья, все корни – трое детей, четверо внуков, семеро правнуков и три праправнука. Один праправнук в этом году окончил 11-й класс.
Я счастливая мама, бабушка и прабабушка. Дети и внуки часто расспрашивают меня про войну, рассказываю им про свои боевые эпизоды, где и какие бои были, воспитываю в них патриотов. Очень хочется жить мирно. Потому что жизнь стала комфортной и стабильной. Я бы пожелала гродненцам, всем ветеранам, чтобы еще красивее становился наш город. И чтобы никогда не было войны. Чтобы еще пожить, ведь мне в этом году будет 99 лет, хочу еще встретить свое 100-летие!
СПРАВКА
Зинаида Тимофеевна Судакова имеет множество наград: ордена Отечественной войны II степени и Красной Звезды, медали «За боевые заслуги», «За оборону Москвы», «За взятие Вены», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.» и другие. Ее имя внесено в Книгу славы города Гродно.